Приоритетность определенного типа действия детерминирует тип развития, его содержание, уровень и т.д. и определяет содержание процесса общения. Если говорить о разновидностях социальных связей, то можно выделять множество их типологий по различным основаниям. Если рассматривать типы социальных связей в зависимости от степени формальности, то получается, что формальные связи реализуются между носителями официальных статусов, большинство из которых подкреплено документально, и все они регламентируются нормативно. Поэтому такие связи образуют тотальное формальное пространство, которое делает нашу жизнь и наше общение структурированными и организованными. В западном варианте, формализм — это скорее позитивное явление, а формалист — это хороший человек, ответственный работник, который эффективен в рамках той позиции, которую он занимает. Это может быть статус в семье, на рабочем месте, в рамках института транспорта, торговли, здравоохранения, индустрии развлечений, бытового обслуживания и т.д. То есть эффективность процесса общения в западном варианте предполагает его предсказуемость и ориентацию на формальные требования. Естественно, что и основа общества, семьи и различные формы взаимоотношений в семье в рамках западной традиции давно уже формализованы. В рамках западного формализма, подавляющее большинство людей выбирают «личное» и «правило», а в незападной среде «общественное» и для других «правило», а для себя «исключение». Неформальные связи, это взаимоотношения между носителями самостоятельно определенных неофициальных статусов, которые не имеют документального подтверждения и регламентируются стереотипами массового сознания. К подобным стереотипам относятся представления о дружбе, товариществе, любви, приятельстве, чести, достоинстве, верности, преданности, доверии, сострадании, взаимопомощи и т.д. В западной среде, особенно протестантской, все это давно обесценилось и потеряло значимость. У многих людей отсутствует неформальное общение в силу его невостребованности. В незападной среде такое общение всегда стояло на первом месте. Оно часто доминировало над формальным, что создавало огромное количество проблем в основном в форме низкой эффективности деятельности социальных институтов. Динамичные процессы трансформаций экономических и социально-политических структур во второй половине ХХ века в подавляющем большинстве восточных обществ внесли существенные коррективы в процесс их жизнедеятельности. За последние полвека многие развивались сверхмощно и стабильно, достигнув поразительных результатов, прежде всего, в экономической области, и на основе этого распространили успех на другие сферы жизнедеятельности общества: социальную, духовную и политическую. Причем, во многих случаях, процесс модернизации начинался при очень низких стартовых позициях.

Император Александр был сложной натурой, с раннего возраста был оторван от своих родителей и воспитывался бабушкой Екатериной II. Он получил отличное образование и воспитание, и видел необходимость преобразований для народа. По итогу изучения реферата, можно сделать следующие выводы о реформах Александра I: Во-первых, каждая проведенная реформа сыграла свою роль и имела огромное значение для исторического и политического процесса в целом; Во-вторых, реформы коснулись практически как всех сфер общественной жизни, так и государственного устройства и в области образования; В-третьих, четко определив сущность и направление каждой реформы можно выделить два этапа политических тенденций – либеральных и консервативных, определить их к тому или иному направлению [12, стр. 8]. Из-за своей противоречивой политики Александра I называли двуликим. Так о нем писал русский историк П.Н. Милюков: «Царь не мог согласиться с реформой, ограничившей бы его личную власть… Его либерализм был поверхностным. Его мягкость была тактической, угловой и под маской благожелательности скрывалась презрение и недоверие к людям». За такую двойственность ему пришлось расплачиваться: вынужденный скрывать свои мысли, носить маску на своем прекрасном челе, Александр обрек себя на полное душевное одиночество, постоянно затянувшее его существо апатией и заволокшее туманом лучезарные мечты его молодости». Эта цитата как нельзя лучше характеризует всю противоречивость политики Александра I, его несостоявшиеся планы, резкий поворот к реакции, в разрез идущими со взглядами молодого императора. Недовольство дворянства преобразованиями Сперанского и вообще политикой Александра I. Н.М. Карамзина в первое десятилетие его царствования нашло выражение в составленной для царя в 1811 г. Н.М. Карамзиным записке «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях». Главный смысл «Записки» заключался в доказательстве того, что вся судьба России и ее величие зависят от могущества самодержавия: Россия «процветала», когда оно было сильно, и «падала», когда оно ослабевало. Однако, Карамзин также осуждал и «властолюбие неумеренное и незаконное», ярче всего которые были отображены в царствованиях Ивана Грозного и Бориса Годунова. Но Карамзин выступал и против «аристократической гидры», иными словами, олигархического правления. Его идеал — самодержавие, опирающееся на строгую законность. Он протестовал против «излишней любви к государственным преобразованиям» и против «изобретения разных министерств и Советов». «Требуем больше мудрости охранительной, нежели творческой, — писал он. — Новости ведут к новостям и благоприятствуют необузданности, произволу». Согласно мнению Н.М. Карамзина, для общества нет необходимости в создании многочисленных законов: «Для старого народа не надобно новых законов». Карамзин советовал проанализировать уже существующие законы, исключив из них утратившие силу и неактуальные для социума. Он считал, что вполне достаточно «пятидесяти умных губернаторов» для эффективной работы администрации на местах. В последние годы Александр пассивно переживает возраст и внешней и внутренней политики своего правительства к национально-консервативным началам. Нет больше речи о реформах. Нет больше и стремления водворить в России религиозно-просветительную идеологию Священного союза. Во внутренней политике России противоречиво уживались конституционные, антикрепостнические начала, обращенные к регионам Прибалтики, Финляндии, Польши, и, напротив, - реакционные, самодержавные, крепостнические тенденции, милые сердцу дворянства, бюрократии и духовенства и направленные на сохранение существующего режима на всей остальной территории страны [13, стр. 83]. Россия продолжала безнадежно топтаться на месте, все более отставая от цивилизованного мира. Именно это в конце концов и привело к мощному революционному взрыву, в центре которого оказалась не стихийная ярость казаков и крестьян, а организованное сопротивление просвещенной, молодой, решительной части дворянского сословия, прежде всего офицерства.

Мощная фигура Столыпина появилась на авансцене российской истории во время первой русской революции 1905–1907 гг. Его деятельность на посту министра внутренних дел и председателя совета министров в беспокойное революционное время быстро стала символом правительственных реформ с 1906 по 1911 год. Историческое значение Столыпина состоит в том, что он пытался предотвратить новые социальные взрывы в России на основе проведения реформ. Эти реформы должны были кардинально изменить политический и социально-экономический облик страны и включали преобразования как экономической, так и общественной жизни империи. Безусловно, сердцевиной всего комплекса реформаторских устремлений Столыпина стала аграрная реформа. В стране, где основную массу населения составляло многомиллионное крестьянство, а главной отраслью экономики оставалось сельское хозяйство, неблагополучие в этой сфере грозило обернуться национальным бедствием. Осознавая остроту аграрного вопроса, Столыпин впервые в истории России решился на то, чтобы дать крестьянину свободу, землю и собственность, сделал ставку на крепкого крестьянина, который мог бы стать со временем здоровым средним классом страны. Главной вехой в укреплении института частной собственности принято считать 1906 год – начало столыпинских реформ. Основным принципом реформы стала замена общинного крестьянского землепользования индивидуальным землевладением. Крестьяне получили прав свободного выхода из общины с укреплением в свою личную собственность участка их мирского надела. При выходе из общины крестьянин мог потребовать вместо разрозненных полос земли предоставить участок в одном месте, который назывался отрубом. Перенесение на отруб двора с жилыми и хозяйственными постройками превращало отруб в хутор. Важнейшим итогом аграрной реформы стало масштабное переселение в Сибирь и на Дальний Восток. В период с 1907 по 2014 г. в азиатскую часть России переселилось свыше 3,7 млн крестьян. При этом реформа в отличие от советских аграрных экспериментов не предусматривала применения насилия. Столыпин подчёркивал, что никто и никогда не предлагал навязывать хутора силой. Таким образом, Столыпин видел выход из аграрного кризиса в деревне в укреплении института собственности. Председатель совета министров считал, что пока крестьянин беден, не обладает личной земельной собственностью и находится в тисках общины, он остается рабом, и никакой закон не предоставит ему блага гражданской свободы. Столыпин хотел добиться полного раскрепощения человека, создания творческой, созидательной, активной личности. Однако реформы, запущенные Столыпиным, были прерваны убийством самого реформатора и разразившейся вскоре мировой войной и революцией.